Механист - Страница 75

Он делал, может быть, то, что когда-то делали боги. Собирали в единое. Только у них это получалось лучше и масштабнее. Наверное.

Пахану же группа на противоположном предгорий нужна была действительно позарез. Неприкаянные разбегались после рудника не случайными маршрутами — в каждом отряде имелся проводник, хорошо знавший местность, по которой придется отступать. Моисей уходил старым путем, полагаясь на искусство видутана, а без него идти по восточному склону было слишком рискованно — сколько ни путай следы, направление-то преследователям известно. И на запад соваться без провожатого он не решался.

— Могу помочь со связью, — предложила девушка.

Моисей с теплой снисходительностью посмотрел на спутницу механиста:

— А как ты, девонька, собираешься моих людей искать? Мысленно орать на всю тайгу, чтоб все янычарские дервиши сбежались?

— Зачем на всю? — удивилась Венди. — Покричим в нужном направлении. С тобой хором.

Вожак неприкаянных прищурился:

— Любезная ханум что, в Саранпауле машину сперла, по которой они с рудником разговаривали?

Вик украдкой сплюнул себе под ноги — тоже мне, нашли машину. Впрочем, подобный трансивер был единственным известным механисту устройством, способным закрыто и направленно общаться разумами.

— Ограничимся подручными средствами, — пообещала Венедис.

Подручными средствами оказались однажды виденный Старьевщиком зеркальный щит с девятью заклепками и подобранный на руднике осколок необработанного хрусталя. Механист немало повеселился, наблюдая, как Моисей медленно, неуклюже вертится с северо- на юго-запад. При этом он кряхтел, переминался с ноги на ногу и удерживал Щит в подрагивающих вытянутых руках. Венедис же одну ладонь возложила, иначе не назовешь, на лоб пахану, а в другой держала кристалл и водила им перед щитом.

Выглядело все это на самом деле комично, дальше некуда, и Старьевщик пару раз хмыкнул. Похохатывал. Моисей при этом краснел, как пацанчик, и Венди в конце концов порекомендовала механисту заткнуться и свалить подальше со своим скептицизмом и, главное, амулетом.

Без Вика дело сразу наладилось — не прошло и получаса, как пахан уже сидел на подстеленном одеяле, вперив взгляд в землю, и то отрицательно, то согласно бурчал, когда Венедис двигала кристаллом.

— Навязывай, навязывай, — шептала девушка, — подавляй собеседника, иначе запутаетесь. Пускай теперь остаются на месте — найдем по пеленгу.

После такого священнодействия, да еще подкрепленного поистине механистским заклятием про какой-то пеленг, Моисей несколько повеселел.

С западной ватагой пересеклись через четыре дня. Вик не сказал бы, что эти четыре дня были легкими. Шли уже только на лыжах — у Моисея имелась одна пара запасных, а вторая осталась от Ясавэя. Но ветер всегда дул в лицо, отталкивая назад. И питались все время как-то всухомятку, на ходу — то сырым примороженным мясом, то остывшим чаем. И постоянно мерзли, особенно механист — одет он был хуже остальных, а согреваться усилием воли не умел.

Неприкаянные встретились спокойно, без шума и радостных воплей, и почти сразу начали совещаться. Проводником в группе оказался тот самый видок, с которым Вик и княгиня столкнулись во время боя паханских с янычарами.

— Слушай, Себеда, — спрашивал его Моисей, — Инженер на запад идти хочет, далеко, на самый-самый запад.

— Ну так ты же за этим бесноватым не потащишься?

На «бесноватого» Вик не обижался — в глазах простых людей управляться с механизмами мог разве что безумец. Пахан теребил бороду — с одной стороны, возвращаться на юг с пустыми руками значило сильно подпортить его паханский авторитет. А в Приграничье авторитет — большое дело. Особенно когда отряд рассеян да уполовинен. Но и ввязываться в новые авантюры на зиму глядя не хотелось.

— На запад отсюда дороги нет никакой, — объяснял Себеда. — Через лес зимой идти — волков кормить. Где волк не возьмет, там вогулы скараулят. Наши люди говорят — поднимались от Солькамска по старым дорогам до реки Вычегды. Вот она аккуратно на запад и течет. Только никто оттуда не возвращался. Или там так ладно, что назад не хочется, или так худо, что воротиться уже и некому. Думается мне, что больше худо.

— А эта Вычегда под лед зимой становится? — спросила Венедис.

— Че она, особенная? Вода не спирт, конечно, должна умерзать, — не спорил видок. — По зимнику идтить надумала? Оно можно, только вогулы как раз по берегам и селятся.

— Что за вогулы?

— Да люди такие. Испокон их земли были. Чужаков не любять. Дикие. Мест заповедных много: они тебя здеся встретят — улыбнутся, а тама ежели попадешься — голову откромсают. Или под самострел напорешься. Или в яму. Да мало ли.

— Они и на юге живут, и на той стороне Пояса тоже, — добавил Моисей, — только в тех краях они спокойные, потому что соседи. Себеда сам наполовину вогул. Разве что капища у них возле Камня Писаного — вот туда не пускают никого под страхом смерти.

— Ага, — видок согласился, — возле него нам и придется плыти. Тут где-то в горах истоки Вишеры. Я сам пару год назад сюды поднимался.

— Да ну? — обрадовался пахан. — Вишера тут течет? Так ведь по ней — раз-два и приплыли!

— Угу. Отыскаем какую-нить притоку, льда нигде нет еще — на плотах сплавимся. Перекатов много, но все ходкие, даже яйца не намочим. А после и Кама. Всего неделя на воде, глядишь, пахан, и к солеварням выйдем. Зиму отсидимся в твоем острожке, а там видно будет.

Ого, отметил механист, у Моисея уже и острожек на этой стороне Пояса имеется. Понятно, если он здесь добычу соли контролирует — должна быть и база. Медленно, но верно цивилизация просачивается на запад — сначала отрядами паханств, затем, глядишь, и каганаты начали бы выдвигаться. Но это не скоро — Хану и на востоке еще есть где развернуться.